Сл-он: Многоувлажняемые жители нашего леса, я собрал вас всех, чтобы свежо новостнуть одной хорошей и одной плохой новостями. С какой начинать?

Галка: С хорошей, конечно!

Водяной Питон: Да, плохие новости лучше узнавать после хороших!!!

Галка: Да ну их, эти плохие новости, давайте лучше две хорошие!

Серый Волк: А может лучше две плохие?

Водяной Питон: Неет, я люблю когда все хорошо...

Хамелеон: Тьфу, как страусы, смотреть тошно. Думаете, если проблему не замечать, то и жизнь хуже не станет? Вам бы только трепаться без толку!

Галка: Хамелеон, полностью с тобой согласен. Просто я как-бэ бодрюсь, чтобы плохую новость встретить широкой улыбкой!

Лев: У тебя, Галька, почему-то все время вот такая улыбка получается


Галка: Как же ты достал со своими тупыми картинками! Да впрочем, что от тебя ждать, ты даже как мое имя произносится до сих пор не выучил. Сказал бы я тебе пару ласковых, да промолчу.
И вообще, хватит болтать, давайте по теме вопроса!

Хамелеон: Ой, чья бы корова мычала, Галька, ты же сам обсуждение в болтовню свел.

Галка: Во-первых, ГАЛКА, я же не называю тебя Хамилионом. А во-вторых, в болтовню обсуждение свел не я, а Водяной Питон.

Гомосапиенс: А вот щас кого-то покусаю за нежелание брать ответственость за свои поступки!

Галка: Каюсь! Прости меня за болтовню мою неразумную! (Но ВП все-таки первый начал...)

Ворон: Так. Хватит. Болтать.

Котофей: даа, что-то вы разболтались. Я считаю, что надо начинать с хорошей.

Гомосапиенс: Интересно, а почему это?

Котофей: Ну, или с плохой, ты прав.

Гомосапиенс: Мда. Сразу видно, что у человека есть свое мнение.

Котофей: Спасибо, Гомосапиенс.

Серый Волк: Мы уже более 9000 часов тут базарим, а к единому мнению так и не пришли. Сл-Он уже поди и забыл вообще новости свои. Старенький же он у нас уже, Сл-оник-то, склероз, наверное, мучает.

Сл-он: А ты ответишь за ляпнутое, Волчара? Ты за память мою не пережевывай, хошь - повспоминаем, как ты волчонком под себя писался?

Серый Волк: Не, не надо, я лучше пойду. Куда-нибудь.

Дрозд: Ох, народ, как же я хорошо погулял, наверно гнездо свое не найду уже... Сначала перезрелых ягод нафигачил, а потом еще забродившим овсом полирнул...

Охотник: Сл-он, недостойны они хорошей новости, хватит с них и одной плохой. (А хорошую новость ты же мне все равно потом расскажешь, а иначе сала лишу на неделю. Или даже на две.)

Сл-он: Да не говори, слушаю их треп и думаю - а шло бы оно все... Короче. Новостюю без предупреждения.
Новость номер раз (плохая): Лесники решили окончательно свалить из нашего леса.
Новость номер два (хорошая): Они согласны остаться, если мы съедим кого-нибудь в их честь.

Дрозд: Фтопку есть - давайте пить!

Лев: Давайте Гальку сожрем, он все равно бесполезен!

Галка: А может лучше тебя? Без тебя лес только лучше станет, полезное дело сделаем!

Котофей: Лев прав, давайте Галку съедим, а то он совсем распоясался, строит из себя супернезаменимого.

Гомосапиенс: Нет, Лев неправ. Никто не может быть лев и прав одновременно.

Черепаха: А давайте съедим Сл-она! Кому он тут нафиг сдался, толку от него как от козла молока, только мешается!

Водяной Питон: какой же ты чудак с другой буквы! Вот щас тебя и съедят.

Галка: Водяной Батон, щас тебя за скрытые ругательства первого съедят

Водяной Питон: Блин, вот ты хочешь, чтобы твое имя правильно произосили, а сам мое коверкаешь!

Хамелеон: А я бы лично вас обоих, нет, не съел бы, но покусал точно. За постоянную и неуёмную страсть к болтовне.

Водяной Питон: Фигу тебе, тебе же зубы выбили!

Хамелеон: Не выбили, а сам выплюнул, ПСЖ. Прошу запомнить.

Котофей: Что такое ПСЖ.

Серый Волк: Потомушта Стали Жать

Котофей: Ясно. Спасибо, Серый Волк.

Хамелеон: Кстати, про ПСЖ. Давайте сожрем Льва как клона Дятла?

Сл-он: То, что ДНК совпадают - еще ни о чем не говорит, между прочим.

Охотник: Вот, создали проблему из ничего. Сл-он, ешь всех!

Сл-он: А я не лопнусь?

Охотник: А то. Обязательно лопнешь. А твою кожу я потом на барабан натяну, тебе понравится.

Черепаха: Вы слышали? Народ, пора устраивать революцию! Кто знает, что вообще этому мамонту в голову придет, надо его жрать, пока не поздно!

П.Х.О.: В чем, собственно, дело? Вы галдите здесь как рой пчел, озабоченных в равной степени выбором вектора дальнейших действий и самостийным продолжением шума как такового, дабы не создавалось ощущения собственной бесполезности.

Лев: Ты индюк, ок.

П.Х.О.: Не индюк, а Петух Хохлатый, Обыкновенный, к вашим услугам. В качестве услуг мог бы предложить пожирание всех особенно мне приглянувшихся, однако в силу некоторых причин, достаточно подробно излагавшихся столько раз, что от мысли о повторном их пересказе у меня начинаются подрагивания, напоминающие нервный тик, могу лишь только инициировать процесс, имя которому пхание, заключающийся в, собственно, пхании акцептора ногами.

Гомосапиенс: Так, если мы в ближайшие 15 минут не договоримся, кого есть, то я съем кого-нето без разбора.

Водяной Питон: Неееееет, не надо так делать! Разве тебе нас не жалко?

Серый Волк: Меня только не ешь - отравишься.

Лев: ВНЕЗАПНО, в обсуждение врывается странный зверь!


Галка: Это броненосец, к твоему сведению.

Серый Волк: Галька, тебе Капитана дали? Когда повышение обмывать собираешься?

Дрозд: О, обмывать?

Сл-он: Дрозд, пешеходил бы ты отсюда, а то ведь херовен час - задуплячу на неделю до полного отрезвления бестолковки.

Неведомая Хрень: Здраствойте я бы хотел стать тожи леснеком. Я могу спосать жывтонев и один ран дажи дерево.

Галка: Ааа, нимагу, видали уникума?

Котофей: Да уж, желания у него неумеренные

Хамелеон: Мммдааа, а чо, все нормально, животных спасать умеет, пусть будет лесником.

Серый Волк: Ага, вон, даже дерево спас, говорит. Замечательный лесник получится. И есть никого не придется!

Котофей: а ну да, наверное вы правы.

Лев: эй, Неведомая Хрень, я тебе подружку нашел, по-моему очень на тебя похожа.


Ворон: Отставить. Топтать. Молодежь.

Неведомая Хрень: Спсибо, Ворон, я тут новенький, кстате не подскажете где тут деревья посуше я хочу кастрик пожеч?
....

Ворон: Неведомая Хрень - съеден. Мной. Во славу. Лесников. Расходимся.


(с) Pek

_________________
-=S.A.L.K.E.R.=-
Хорошо ухоженный бобёр отталкивает воду.

Когда наступил вечер, дед Хаджибек Ахад-оглы снова вышел на середину аула, сел под деревом, скрутил самокрутку и стал демонстративно ее курить. А все в ауле уже знали, что если старый Хаджибек сидит под деревом, это, значит, неспроста. Это он, наверное, историю какую-то рассказать хочет.
— Ахад-оглы, - сказали жители аула. - Давай сегодня что-нибудь покороче, хорошо? И чтобы без этого вот, ладно?
Но Хаджибек был уже старым и немощным, его истории остались его единственным делом и радостью, он сказал:
— Я уже стар и немощен, мои истории остались моим единственным делом и радостью. Я расскажу вам древнюю притчу о благодарности.

— Идет как-то раз одинокий путник по горе, идет и идет, дошел до горного пастбища, а там грустный чабан пасет отару овец.
— Молодой человек, - говорит ему чабан. - Видищь, вон там в гора - расщелина? У меня туда авец упал, какое несчастье, да?
Путник, ни слова не говоря забирается в эту расщелину, обматывает овцу веревкой, поднимается наверх и они вместе с чабаном легко достают овцу.
— Вай дод, - говорит чабан. - Ты мне помог, и за это забирай любой авец из моего отары.
А путник ему отвечает:
— Отец. Ну что ты, елы-палы, вот это вот тут. Я же просто так помог, чтобы все хорошо было.
— Нихочищ авец? Бери тогда два!
— И две не хочу. И три. И вообще овец не хочу. Я в горы иду.
И тут видят они, что к ним на коне скачет джигит. В папахе. В черкесске с газырями. Ну, настоящий джигит, да. И чабан останавливает его и начинает рассказывать всю их проблему, про то, как овца в расщелину попала и путник ее вытащил и про то, что от награды отказывается. Джигит его выслушал внимательно и говорит:
— Почтенный аксакал, ты готов был отдать три овцы за спасение одной, чтобы ответить добром на добро. Так знай же, что я не просто джигит, а Али-бей, самый богатый в этих горах человек. И я считаю, что ты оказал мне изрядную услугу, ведь этот путник теперь прославит наш народ как благодарных людей, ценящих добро. За это ты можешь в любое время прийти ко мне и взять столько золота, сколько весит самая тучная из твоих овец.
И собирается уже скакать дальше, но тут чабан скидывает бурку и оказывается в дорогой, расшитой серебром одежде. И, хитро улыбаясь, отвечает джигиту так:
— О, Али-бей, слышал ли ты раньше слухи о том, что правитель этой страны Халид любит время от времени пасти овец на одном из склонов этих гор и общаться с простым народом? Так вот, я - Халид, и я вижу, что ты заботишься не только о себе, но и о благе моего народа, вижу, что ты равно и мудр, и щедр, и что благодетели твои достойны твоего богатства. Знай, что я с радостью назову тебя своим сыном, ведь я бездетен, и ты станешь во главе народа, который ты так любишь.
Но не успевает он договорить, как вдруг Али-бей начинает светиться ярким светом, и конь его начинает светиться, и вообще становится понятно, что не Али-бей он, а Великий Тьхэ.
— Халид, я поставил тебя во главе этой страны и сейчас, притворившись Али-Беем и проверив тебя, я вижу, что я не ошибся. Мудрость и любовь, с которыми ты правишь моим народом, достойна благодарности. Иди же домой, мудрый муж, ибо жена твоя тяжела сыном, который прославит имя твое, и имя моего народа в веках, и люди по всей земле будут говорить о нем с благоговением. Такова моя благодарность за твою бескорыстную службу народу.
Тогда Халид умиротворенно улыбается, садится на землю и говорит звенящим, прекрасным голосом:
— Прекрасный сон мне снится, если все боги в нем такие, как Ты, Великий Тьхэ. Прекрасно то что, ты делаешь и то, как ты мыслишь, радостью полнится мой сон и радуюсь я сам. Позволь же мне доставить и тебе радость, Великий Тьхэ, ведь я Брахма, Великий Брахма, Победитель, Непобедимый, Всевидящий, Всемогущий, Господин, Созидатель и Творец, Правитель, Настройщик и Установитель Порядка, Отец Всего что Было и Будет.
И только Брахма собрался наполнить Тьхэ сукхой, как внезапно понял, что не имеет власти над ним. Тогда Великий Тьхэ говорит ему:
— Да, я всего лишь притворился Великим Тьхэ, чтобы не тревожить сон твой, ведь я Абхасвара-дэва... А может быть нет? Слушай, а может я всего лишь студент, который обкурился и сейчас меня прет так замысловато?
— Хороший вопрос. Как тебе ответить на него? Да, ты студент, да тебя прет. Но нет, ты не студент и ты не обкурился. Ты Великое Существо, принимающее формы всего и изменяющееся каждое мгновение, ты есть все, что наполняет этот мир и все мысли этого мира - твои мысли. Но не в силах остановить бесконечные изменения, не видя ничего кроме самого себя в бесконечном своем многообразии, не можешь ты понять, что истинно, как не можешь бросить тень, ведь нет источника света, кроме тебя и нет стены, кроме тебя.
— А ты?
— А я - это ты. Точнее, Мы - это Я. И все вокруг - это Я. И овцы - Я. Ты - это Я, я - это Я.
— Но Я же сейчас говорю мне о том, кто Я? Значит Я понял, кто Я? А если я осознал себя, то могу Я теперь, например, небо уронить на землю? Могу я поднять гору и накрыть ею море?
— Нет, потому что не до конца еще познал Я себя, и желания эти мои странны, ведь и земля, и небо, и гора, и море - все это Я, и сам себя Я окружаю и забвение и неспособность познать себя единственно защищает меня от одиночества и сумасшествия.
— Ну что же, поздравляю. Теперь я с уверенностью могу сказать, что ты преодолел младенчество и стал полноценным Вселенным Существом, таким же как мы, и теперь одиночество не грозит тебе. Я научу тебя бесконечности, покажу бесконечность и дам тебе цель, и теперь сумасшествие не грозит тебе.
И тогда путник говорит:
— Хорошо. Уговорили. Возьму я овцу.
И уходит. С той самой овцой, которую вытащил. И только он отошел подальше, как вдруг овца говорит ему человеческим голосом:
— Спасибо тебе, добрый человек, что меня увел из этого стада. Ведь на самом деле я не овца, а прекрасная девушка, а чабан не чабан вовсе, и не Халид, и не Абхасвара-дэва, а ужасный колдун, похищающий девушек и превращающий в овец, а джигит не джигит, а мерзкий джинн, и сейчас, когда они закончат пудрить друг другу мозги, начнется страшная битва, в которой и ты, и я бы погибли. Так что теперь поцелуй меня и я стану твоей благодарной женой.
Путник выслушал ее и говорит:
— Знаешь что, - говорит. - ведь и я на самом деле не простой путник. Я на самом деле гей.

Хаджибек закончил свою историю, забычковал самокрутку и обвел односельчан хитрым взглядом. Те молча сидели.
— А мораль-то? Мораль-то где? - закричал вдруг срывающимся голосом Аха-кузнец. - О чем притча-то?
Ахад-оглы подумал немножко, потом сказал:
— Гомосеки - падлы неблагодарные.
Потом встал, огладил свою седую бороду и медленно побрел домой.

_________________
GAMES ARE ONLY FUN IF THEY HURT A LITTLE BIT

Я пошел в Чарскую пустыню кататься на снегу.Это у нас, в Чите.Ну вот.Поскользнулся, значится, я и упал на 50 чарских еврейских скорпионов.А они сказали"Плати ка нам, евреюшкам старым, 50 шекелей за то, что нас разбудил и укололся об наши жала!"(а я укололся именно их жалами!)Они зашевелились, достали подушки и опять заснули в полигональных прорисовочкой с ДиректИкс1.3265.Я пошел вверх по воздуху искать себе приключений на спину.Спина сказала"А я отдельно кусаюсь"Я понял и оторвал её от своих текстур, которые задумчиво висели на Солнце.И послал спину убирать картошку, потому что Ашот-это Кирилл, который притовряется, что он Джордж.А значит, клавиатура кромсает укроп.
Как то так.

_________________
Черт возьми, М3 живее, чем я!

Собака.

В буровом городке на Юрхаровском месторождении жила собака.Она занималась важными делами: лежала на дороге, искала съедобные штуки и чесалась. Все шло своим чередом, определенным богами.

Однажды собака подошла к толстому дизелисту Михе Белышеву сзади и стала брать его зубами за стёгна.

"Плохого человека почуяла!" - смеялись Михины коллеги, ведь Миха не любил делиться чаем и сахаром. Миха зашивал штаны и ругался.

А у собаки появилась новая привычка: сидела она теперь всегда рядом с баней и, завидя человека, неслышно подходила к нему сзади и обнюхивала. И каждого двадцатого кусала.

Покусанные кричали, что собака взбесилась и ее надо умервить. Непокусанные возражали, что у бешеных собак течет пена изо рта и они прячутся от людей, а собака позволяла себя гладить и чесать за ушами, поэтому следует говорить, что собака [долбанулась]. Я придерживался идеи, что собака просто решила завязать с праздностью и начала личностно расти.

Жаловались буровому мастеру. Мастер был сильно занят и в конфликте принимать участие отказался. Собаку пробовали гонять палкой, она убегала и пряталась под баней, но привычек не меняла.

Шли дни. Покусанных становилось больше, а непокусанные замечали, что раньше чесать собаку за ухом или делиться с ней котлетой было приятно, а теперь появилось странное липкое ощущение, какое бывает при общении с пограничниками.

Скоро к буровому мастеру явилась делегация из покусанных и непокусанных. Сплотило их унизительное чувство, что теперь они все ходят под собакой.

Мастер развел руками: убийство собак в его компетенцию не входит. Теоретически, сказал он, можно попробовать просто вломить собаке пожарным топором, но что потом делать с трупом? На территории городка ее зарывать негде, а в тундру трупы выбрасывать нельзя - поселок стоит на территории, принадлежащей местным оленеводам. И вообще - кто готов зарубить собаку, есть желающие?

Желающих не нашлось.

В буровом городке установился новый порядок. Каждый человек теперь, передвигаясь по городку, ожидал мягких шагов за спиной. Собачий нос тыкался в спину и буровики с ненавистью к ней и себе подавляли инстинктивное желание поднять руки вверх. Мастер звонил в главный офис, просил прислать какого-то специалиста. В главном офисе смеялись и ругались. Население городка скатывалось в депрессию.

Однажды в городок на неком подобии мотоцикла приехал туземный оленевод. Встретили его как мессию: "Убей нашу собаку", - говорили они ему.

Буровики были готовы платить рублями. Туземца рубли не интересовали: он видел в них лишь ненужное звено между оленями и водкой. А водка на Юрхаровском месторождении запрещена.

Мастер звонил в главный офис, просил прислать водки. В офисе ругались и смеялись. Мастер пояснял, что водка для оленевода, чтобы он убил собаку. Чувствовал себя глупо. Водку обещали прислать с ответственным товарищем. Мастер попросил поторопиться - ситуация в городке из бытовой перерастала политическую. Люди собирались на кухнях и обсуждали судьбу простого человека в России. Когда о политике начинают говорить даже в тундре, ты понимаешь, что дело совсем плохо.

Никогда еще человека с бутылкой водки не встречали так радостно, как тем июльским утром. Голубой вертолет спустил его прямо с неба в объятия покусанных и непокусанных. Его просили показать водку, он демонстрировал бутылку "Журавли", буровики уважительно кивали головой. "Нормальная водка" - говорили они.

И вот бартер состоялся. Оленевод приехал с двустволкой, получил "Журавли" и немедленно выпил. Затем зарядил дробью оба ствола и попросил указать ему собаку.

Мастер указал. В этот момент у него в душе мелькнуло тревожное чувство, присущее людям материально ответственным. Оленевод мгновенно вскинул ружье, собака в испуге рванула в сторону, и ружье описало дугу, следуя за ней. Все присутвовавшие, матерясь, попадали на землю. Дробь полетела в сторону жилых домиков, раненная собака металась между ними. За ней, на ходу перезаряжая стволы, бежал разгоряченный охотой пьяный туземец.

Буровой мастер был уже немолодым, склонным к полноте пятидесятилетним мужчиной, но материальная ответственность придала ему сил. Словно Стивен Сигал, он догнал охотника, обезоружил и изгнал из своих владений. Когда дым рассеялся, буровики вышли подсчитывать убытки и нашли ведущий под баню кровавый след.

Дни шли. Собака находилась в суперпозиции, не показываясь людям. Буровики спорили, жива она или мертва, и, словно после революции, испытывали смешанные чувства. Мастер отчитался по разрушениям и получил нагоняй. Я закончил свои дела и готовился улетать. Утром мы вместе с ответственным товарищем вышли ждать вертолет и увидели собаку. Она уходила в тундру.

"Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего "Я"" - сказал я ей вслед.

_________________
GAMES ARE ONLY FUN IF THEY HURT A LITTLE BIT