Этот рассказ (пока что безымянный) мы пишем со Сканнером.
По ходу написания нужна критика. Пока не поздно, что-то может быть исправлено.
Главы будут выкладываться по порядочку (хронологическому).
З.Ы. Не спрашивайте про связь пролога и первой главы. Ее пока что нету.
З.Ы.Ы. Если вы встретите имена, каким-то образом похожие на ники форумчан - знайте, это всего лишь невинное совпадение!

Пролог

Было это вчерашним прошлым, когда Земля еще не была такой круглой, а поверхность ее тлела от жгучих лучей Старого Солнца, большого и красного. Содрогались камни жутким грохотом от поступей армии, идущей на армию. Воины, закованные в доспехи, да в такие, что свет, единожды отразившийся, мог ослепить, стрела, пущенная со скоростью, рассыпалась в прах, орудийное ядро не гнуло иль ломало, а отскакивало, замерли, и затихло все небывалой тишиной. Воевода, выступивший вперед, молвил:
- Одинаковы наши силы, ЫЗуддук. Никто не победит сегодня, лишь уничтожим мы друг друга.
Переглянулось войско, и некому было посчитать, чья армия крупнее, чей воин искуснее, сильнее и умнее. ЫЗуддук задумался. Глаза его загорелись неподдельной хитростью, и он ответил:
- Я отступлюсь, Лучезар. Но заключим тогда Договор, а условия его станут вечными для нас до тех пор, пока никто их не нарушит.
Посланник трепетно извлек из футляра свиток и понес его к лагерю противника. Содержимого его никто, кроме ЫЗуддука не ведал, а потому знаки, увиденные Лучезаром, привели его душу в смятение. Он долго вчитывался и размышлял. Не одна звезда погасла на небе, не один рассвет озарил поле несостоявшейся битвы, не одна комета оставила свой след на небе, предвещая что-то, что должно было случиться вскоре. Он, наконец, ответил:
- Согласен.
Посланник вздрогнул. Он забрал подписанный свиток и нечто в черном свертке, замотанном веревкой.
- Помни: если Договор будет нарушен, я вернусь и уничтожу Землю, - голос ЫЗуддука зазвучал, как гром среди ясного неба. Дым от сияющего посоха, идущий ввысь, накрывал поле грозною тучею, и знал Лучезар, что ЫЗуддук безумен, и что собственное войско страшится его. Ударила молния оземь, и разошлась кора в том месте. Один за другим мрачные воины ступали по раскаленным углям, идущим в Недры лестницею, и когда армия скрылась, вздохнул Лучезар. Он твердо верил, что Договор будет соблюден.

Глава первая
Воспоминание

Осветив радиоактивные пустоши Балтийского залива, пришло новое утро. Свинцовое небо обрушилось серным дождем на заснеженные, местами выжженные огненными штормами земли, то, к чему за последние 15 лет привыкли остатки человечества. Где-то на горизонте взлетела стая синих гусей – хищных бестий, новых обитателей постъядерного мира.
Заполненный тяжелыми мыслями о жизни, разум Серафима Захарова совсем не замечал, как вокруг него бегают люди с оружием, таскают ящики с чем-то. Вот кто-то споткнулся, уронив ящик – он раскололся, и оттуда вывалились, блестя бронзой, снаряды 35 калибра. Парень начал набивать ими карманы, взял в руки, под мышки, и побежал дальше.
- Давайте быстрее, парни, не мешкаем! Эти твари скоро будут здесь, надо успеть зарядить зенитки. Быстрее, быстрее! – закричал Игорь Лямов по прозвищу Лимон, один из лидеров этого маленького городка Свободы.
- Не стой, помог бы хоть, - вдруг обратился Лямов к Серафиму. Тот, вздрогнув от неожиданности, поплелся к павильону с боеприпасами, ничего ему не ответив.
Вдруг звуки суеты прервал отрывистый грохот зенитных орудий, сначала одного, а затем уже десяток стали вторить ему где-то неподалеку. К грохоту зениток добавились хлопки автоматных выстрелов. Ко всей этой канонаде примешивались пронзительные крики этих птиц – огромных, иссиня-черных, с длинными мощными клювами.
Снаряды пробивали крылья насквозь, весь воздух заполнился перьями и пухом, но несмотря на большие дыры, живучие птицы продолжали летать над городом и периодически уходили в атакующее пике, ведомые желанием захватить кого-нибудь из людей и перекусить. Но вот зенитная очередь прошлась прямо по голове одной из птиц. Череп лопнул, выбросив облако кровавой пыли, и птица всей своей громадой рухнула посреди узкой улочки, придавив кого-то. Остальные птицы, увидев смерть сородича, будто взбесились еще больше – их действия стали более стремительными, резкими. Не прошло минуты, как один из гусей схватил какого-то солдата. Тот дико закричал и стал лупить по клюву прикладом автомата.
- Гранатомет! Дайте чертов гранатомет! - крикнул кто-то.
В воздух ярким сгустком света взметнулась ракета с иридиевым зарядом и помчалась к своей жертве. Достигнув одного из летающих хищников, она взорвалась с оглушительным хлопком и яркой зеленой вспышкой; через секунду разорванные остатки тела упали на землю.
Впервые за эти минуты зенитное орудие замолкло – снаряды кончились. Бросив бесполезную зенитку, артиллеристы побежали куда-то… Тем временем, двум птицам удалось завладеть добычей.
- Черт тебя дери, Фим! Действуй, мать твою! – заорал на него Лимон. – Иначе нас всех тут порешат! Стив, а ты беги и позови всех остальных трансов.
Но дальше Серафим уже не слушал. Он знал что делать. Закрыв глаза, он не увидел темноты, которую видят простые люди – он увидел немного расплывчатую яркую картинку, которая помогла ему сориентироваться. Вытянув вперед руки, он потянулся за серебристой нитью между птицей и поверхностью земли, и он не знал, что это за нить, мог лишь догадываться, о том, что она соединяет энергетические потоки птиц с Землей, или еще для чего-то – но сейчас это не имело для него значения. С трудом он схватил нить – она постоянно норовила ускользнуть из его пальцев – и разорвал. В то же мгновение птица издала гортанный крик и замертво рухнула вниз. За ним пришла очередь следующей, а потом еще двоих. Фим открыл глаза, в которых тут же потемнело, голова закружилась, ноги начали подкашиваться. Но он не дал себе упасть, лишь отдышался немного и снова начал разрывать загадочные серебряные нити… И вдруг сознание отключилось. Все кануло во тьму…

Первое, что почувствовал Фим – это мягкость кровати, на которой он неизвестно как очутился. «Видимо, свои донесли» – мелькнула в голове мысль. Странно – всего третий день в этом городе, населенном в основном анархистами, рокерами и байкерами – уже называет местных своими. С мыслями о том, что надо бы поплотнее познакомиться со всеми, он открыл глаза. Над ним как-то странно стоял человек – вытянутый, черноволосый мужчина, и смотрел на него пронзительными зелеными глазами.
- Блин, и кто придумал зеркало над кроватью вешать? – вслух подумал он.
- С ним энергия не теряется. При отдыхе. Особенно для вас, трансов, это заметно, - насмешливым тоном сказал кто-то слева.
Резко повернув голову налево, Серафим увидел молодого человека лет двадцати, одетого в какой-то балахон, отдаленно напоминающий медицинский.
- Ты кто? – вырвалось у него.
- Врач. Всего лишь местный врач. Кстати, зовут меня Орехом.
- Серафим. Можно просто Фим. Очень приятно.
- Аналогично, - оголил зубы Орех, и стало ясно, отчего такое имя. - Итак… У меня есть к тебе несколько вопросов. Ты не против?
- В принципе, нет.
- Вот и отлично. Первый вопрос: как ты к нам в город попал?
- А это очень важно? Я, конечно, могу ответить, но зачем это тебе?
- Мне просто интересно. Если хочешь, не отвечай.
- Ладно, отвечу. Мы с моим братом после смерти родителей долгое время жили в Неприступном. Знаешь о таком?
- Что-то слышал. Расскажи подробней.
- Неприступный – это большая военная крепость глубоко в горах Кавказа – самом, пожалуй, экологически чистом месте всей планеты. И самом, пожалуй, безопасном. Но не потому, что там мало мутантов или бандитов, а потому что лидер этого города – самый большой милитаристический ублюдок на всей Земле, но именно благодаря ему в городе строжайшая дисциплина, а в окрестностях не встретить ни одного бандита или мутанта… Тамошнее население – тяжелый случай: все какие-то забитые, скрытные, мрачные.
- Н-да, не сказать, что светлая картина… Как ты оттуда выбрался?
- По правде говоря, меня оттуда выгнали, когда я стал сверхтрансом. Там таких, как я, ненавидят, считая себя обделенными. И выгоняют. Если не подохнешь в какой-нить аномалии, то бандиты пристрелят. Так или иначе, те, кто покидает Неприступный, туда не возвращаются.
- Ну что ж, могу сказать только одно – ты правильно поступил, уйдя оттуда, – ответил врач, и, сделав небольшую паузу, как будто собираясь с силами, спросил: - Ты можешь рассказать мне о своих способностях?
- В смысле? – не понял Серафим.
- Ну… – замялся врач. – Я имею ввиду, как ты стал сверхтрансом и как ты можешь влиять на э-э-э… своих мишеней?
- Эх… Темная это история, а человек я позитивный… В общем, только если пообещаешь сохранить все в тайне, расскажу.

- Хорошо, обещаю, что сохраню в тайне все услышанное, – ничуть не колеблясь, ответил врач.
- Так вот. Было это около года назад. В Неприступном тайком ходили слухи о некоторой долине, которая сосредотачивает в себе колоссальные энергоресурсы живой формы и дает всем тем, кому удалось достичь ее, силу. Никто бы и не верил, если бы не было сверхтрансов, а найти им объяснение никто не мог. Моему старшему брату удалось организовать поход под носом у руководства, но он провалился.
- Кто-то доложил?
- Нет. Все шло по плану. Мы достигли долины.
- И что тогда? – Орех уже не скрывал алчности в своем любопытстве. Фим взглянул на него с подозрением, но потом продолжил:
- Как мне сказали, уцелел только я. Но вернулся я другим. Порой я и сам не узнаю себя. Что же произошло там, в долине, я не могу вспомнить. Но за день до входа в долину что-то было не так. Я, кажется, отбился от группы, а потом… а потом…
Фим вдруг замолк, потому что в голове нарастали голоса, взволнованные, будоражащие. Казалось, они же исходили от зеркала и отражались от стен палаты. И когда он вслушался, помещение растворилось, а с ним исчез и врач, и его пристальный взгляд, пытавшийся уловить неупорядоченный ход мыслей…

Мои ноги несутся куда-то, и я, кажется, уже не руковожу собой. Снег проваливается под ногами, и в какой-то момент я слышу зов:
- Эй, Фим, откликнись!
Слова звучат неподалеку, но хитрый лес вторит и путает любые мысли о направлениях. Дыхание сбито, ноги подкашиваются, и я вынужден остановиться. Пусть идут дальше, и уже без меня.
Стужа парализовывает меня, но это становится безразличным. Вокруг меня чернеют кроны, и это, наверное, будет последним, что я вижу перед тем, как упаду. А еще чистое небо и яркое солнце. Может ли кто из современного мира похвастать, что видел их подлинными? Что за пеленой непроглядного газа, обволокшего планету, видел что-то более выдающееся, чем квазисолнце? Но сейчас его лучи касаются меня и греют как никогда, и все неприятные ощущения медленно исчезают…
Как-то незаметно для меня наступила весна. Снега бесследно растаяли, на деревьях зазеленела листва, а где-то вдалеке защебетали птицы. Ватные облака поплыли по синему небу, осторожно оббегая светило. Все это иллюзия, но как не хочется покидать ее…
Вдруг чьи-то руки начали трясти меня.
- Очнись, кому говорю!
Надо мной оказалась девушка, и когда она увидела, что я слегка приоткрыл глаза, не без радости сказала:
- Еще один!
- А что, не первый?
- Ну, ты же видишь меня?
- А ты настоящая?
Я посмотрел на нее. Глаза у нее были голубые, волосы длинные, черты лица утонченные. Ну о какой реальности тут речь? Одежда, в которой была девушка, походила скорее на что-то танцевальное, но меня, если честно, уже начинал смущать мой зимний наряд, безумно нелепый в такую погоду.

- Конечно же, настоящая. Но не будь я настоящей, я бы ответила то же самое.
- Ха… И как же мне быть?
Она взяла мою руку в свою и я ощутил ее, но это не убедило меня.
- Этим ты ничего не докажешь. Об аномалиях я знаю достаточно много, чтобы различить явь от фантазии.
Валяться мне надоело. Бессилие как-то прошло, и я с легкостью поднялся и отряхнулся.
- Все аномалии глупы, - заявил я, и, чтобы подтвердить сказанное, вдруг выпалил:

Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови...

- Пушкин!
- О… Да ты умная аномалия!
Мой ответ, однако, обидел девушку.
- Эй, стой, а что дальше знаешь?
Она улыбнулась и продолжила:

Как чуждо сердцу наслажденье...
Все, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье.
Отдайте мне метель и вьюгу
И зимний долгий мрак ночей.

- А я ведь не знал его целиком, - потряс я головой, услышав концовку.
- Пойдем, - вдруг предложила девушка.
Не спрашивая куда, я последовал за ней. Мы миновали всего несколько ровных рядков деревьев и оказались на зеленой поляне, залитой солнечным светом. Тысячи цветов, красочных и разноцветных, образовывали самые причудливые узоры. Сказочность так и манила завернуть сюда, но я знал, что она неопасна.
- Надо ее перейти, - пояснила девушка.
Легким бегом, не оглядываясь по сторонам, мы почти пересекли ее, а потом она остановила меня.
- Тебя там ждут?
- Да.
- Ну так и задерживать тебя я не буду. Скажу только одно: я была в долине.
- А я и не буду спрашивать, что там, - неожиданно для себя сказал я, - Сам ведь увижу, верно?
- Каждому свое.
- И как тебя зовут ведь тоже неважно?
- Ты все-равно забудешь.
- Но, может быть, мы еще встретимся?
- Когда-нибудь, но не здесь.
Мгновение мы смотрели друг другу в глаза.
- Ладно, хватит болтать, – она толкнула меня.
Опора ушла из-под ног, и ощущение безвольного падения наполняло меня до тех пор, пока я не ударился о грубую промерзлую почву.
- Здесь! – тотчас раздался крик.
Топот ног устремился ко мне. Кто-то живо схватил меня за руки и поставил на ноги.
- Не останавливайся в аномалиях, Фим!
- Сев, это какое-то помутнение было.
Но Сев не хотел слушать никаких оправданий. Его лицо, строгое и надменное, сейчас выражало лишь разочарование, и это оказалось много неприятнее, чем сорванная злость.

Щип-щип.
Что-то большое и острое, смыкаясь и размыкаясь, поплыло перед глазами.
- Убить вздумал?
Рука Ореха от неожиданности дрогнула и выронила аппарат. Судя по удару по ногам и дальнейшей боли, эта штука была достаточно тяжелой.
- Я тебя долго в чувство приводить буду?
Расплывчатые очертания комнаты, впоследствии принявшие четкость, дали понять, что события, связанные с таинственной встречей, вернулись вглубь памяти и уже не хотели извлекаться никакими силами. Воспоминания прояснили ровно столько же, сколько возникло вопросов.
- Что это?
- Реаниматор, – пояснил врач. – Применяю в особо тяжелых случаях.
Орех положил его на стол, но зубцы продолжали угрожающе клацать. Поспешно выбранная дислокация привела к тому, что большинство документации, лежащей рядом с настольной лампой, а заодно и ее ножка, оказались исполосанными вдоль и поперек.
- Что произошло?
- Я кое-что вспомнил.
- О долине что ли?
- Да.
- У вас, сверхтрансов, какие-то странные манипуляции над памятью.
- У нас все странное.
- Что тебе удалось вспомнить?
Но Фим, озадаченный новой целью, уже не слушал его. Он подорвался с кровати и направился к двери.
- Быстро ты что-то выписываешься.
- Спасибо, что помог, доктор.